Крёстный отец глобального потепления - Морис Стронг мёртв!

Его звали Морис Стронг – канадский миллиардер, дипломат и аппаратчик ООН, и, хотя вы, возможно, не слышали о нём, он, вероятно, сделал больше, чтобы сделать ваш мир более дорогостоящим, неудобным, сверхконтролируемым, агрессивным, издевательским, лживым, склеротическим, недемократичным, чем кто-либо после Сталина и (его личного друга) Мао.

Он причина того, например, что большинство мировых лидеров, 40000 делегатов и им сопутствующий углеродный мега-след сошлись сюда в Париж вчера для того, чтобы потолковать в течение двух недель о волшебной пыли, а затем взимать с вас плату $ 1,5 трлн (это в год, кстати) за такую честь.

Он причина того, что «изменение климата» в настоящее время настолько сильно встроено в нашу систему глобального управления, что в настоящее время почти в буквальном смысле невозможно для какого-либо политика или кого-либо ещё, чья карьера зависит от государства, признать, что это не является проблемой, и утверждать, что в мире существуют более важные вопросы, такие как, может быть, терроризм, в результате которого сейчас погибло более 130 невинных людей только на прошлой неделе, так, где это было? - О да, здесь, в Париже, где по некоторой странной причине все делегаты толкуют о выбросах углерода, а не об этом.

Он был отцом матери всех климатических саммитов: того в Рио в 1992 году, который породил миллион и одного ублюдочного отпрыска, подобного этому в Париже в настоящее время.

Он был главным зачинщиком плана, возможно, самой зловещей и коварной атаки на свободу и свободные рынки: Повестки дня 21.

Если бы вы встретились с ним – если бы вы даже когда-либо обратили на него внимание – вам бы он, наверное, вполне понравился: Одна из самых замечательных вещей в Стронге – то, каким ничем не примечательным он был как личность. Кто-то однажды сказал, что вы не выделили бы его в толпе из двух. Тем не менее, он был добродушной и симпатичной фигурой, даже для таких, кто сильно не согласен с его мировоззрением, к примеру меня. Я брал у него интервью несколько раз в течение 20-летнего периода и обнаружил, что он с едва скрываемым наслаждением объяснял свои политические, часто по Макиавелли, маневры. Но, как трудно определить по корке арбуз, насколько он сладкий, так и большая ошибка ожидать, что у суперзлодея всегда есть шрам в нижней части лица и пушистый белый кот на коленях.

Истинное зло Стронга лежало в последствиях его действий, не в его (заявленных) благих намерениях.

Опять же, в действительности маска порой соскальзывала.

В своей автобиографии от 2000 года «Куда мы идём?» он проектировал, что к 2031 году две трети населения мира могли бы быть уничтожены. Это он хладнокровно описывал, как «Проблеск надежды на будущее нашего вида и возможность его полного обновления». Представьте себе: совершенно приемлемо фантазировать о гибели, быть может, 5 миллиардов человек – при условии демонстрации в конце, что вы на самом деле заботитесь: вы думаете о будущем человечества.

Стронг искренне верил во всю эту чепуху Мальтуса, и это было его проблемой, пока не стало нашей проблемой, потому что, к сожалению, - вы уже видели тот шарм - он был такой опытный управляющий, с бесконечным аппетитом к бюрократическому лабиринту и волей встроить его в систему.

Организация Объединенных Наций, в которую он вступил в начале 1947 года в качестве скромного помощника офицера в Отделе пропусков Секции безопасности в Нью-Йорке, была для него идеальной площадкой. Это было то место, где, как он быстро понял, он сможет достичь своей мечты о мире глобального управления самозваной элитой. И наилучший путь, по которому к этому надо идти, как он понял, были манипуляция и эксплуатация международной озабоченности состоянием окружающей среды.

Стронг никогда не стеснялся признаться в том, что он собирался делать: «Наша концепция избирательных урн демократии, возможно, потребует своей модификации, чтобы сформировать сильные правительства, способные принимать трудные решения, особенно в условиях сохранения глобальной окружающей среды». Или, как он выразился, когда в 1991 году через систему выбился на должность Генерального секретаря Конференции Организации Объединенных Наций по окружающей среде и развитию: «Современный образ жизни и структуры потребления для обеспеченного среднего класса, включающие в себя высокое потребление мяса, использование ископаемого топлива, техники, домашнего и офисного кондиционирования и загородное жильё, не являются устойчивыми. Изменение неизбежно, что потребует громадного укрепления многосторонней системы, в том числе Организации Объединенных Наций». Это было целью Всемирного саммита в Рио – и с необязательного, но тайного убийственного согласия Стронгу удалось обманным путём привести 179 суверенных государств к подписанию Повестки дня 21.

Если вы не знаете о Повестке дня 21, то вам следовало бы. Эта заключительная цитата Стронга даст вам представление о том, насколько нелиберальной и недемократической она является – проектом для одного мирового правительства из неизбираемой бюрократии технократов, разрешённой несгибаемыми прогрессивными активистами. «Концепция национального суверенитета была непреложным, действительно святым, принципом международных отношений. Это принцип, который уступит лишь медленно и неохотно новым императивам глобальной экологической кооперации. Для суверенитета просто не выполнимо – осуществление в одностороннем порядке отдельными национальными государствами, какими бы могущественными они ни были. Мировое сообщество должно быть уверенным в глобальной экологической безопасности.»

Теперь, возможно, вы понимаете, почему в мире люди, наиболее опечаленные смертью Мориса Стронга, находятся в настоящее время все в Ле-Бурже, в пригороде Парижа, на COP21, участвуя в заговоре нового мирового порядка. «Мы благодарим Мориса Стронга за дальновидный импульс к нашему пониманию устойчивости. Нам будет Вас недоставать», - сказала Кристина Фигерас, глава РКИК ООН, ответственная за проведение Парижской конференции.

Те из нас, кто однажды узнал о том, что сделал Морис Стронг, вряд ли будут проливать такие слёзы. Сказано «О мертвых ничего, кроме хорошего». Но, я думаю, что мы можем сделать исключение для этого исключительного урода тоталитарного контроля.

Источник (перевод с англ. Л.Симдяновой)